СПРАВКА
ООО «КНАУФ ГИПС», крупнейшее предприятие Красногорского района Московской области по производству строительных материалов, занимает площадь около 320 тыс. кв. м. Здесь трудится 561 человек, включая производство, Московскую сбытовую дирекцию, Учебный центр и Центральное управление группы «КНАУФ Восточная Европа и СНГ». Предприятие в Красногорске стало в 1993 году первым российским производством международной группы «КНАУФ». Инвестиции группы в развитие предприятия за прошедшие 27 лет превысили 450 млн евро.
Сегодня на территории «КНАУФ ГИПС» работают шесть производственных линий: заводы гипсокартонных листов, сухих гипсовых смесей, сухих цементных смесей, грунтовок, металлических профилей и изготовление модульных домов (ООО «Новый дом»).
|
Сухие смеси выкачиваются мощными насосами из автомобильных цистерн и попадают в большой заводской резервуар, откуда фасуются уже по бумажным мешкам, которые покупатели видят в строительных магазинах. На фото слева: когда промышленное предприятие органично вписывается в природный ландшафт, это уже, можно сказать, половина успеха. |
Профсоюзное сообщество в России привыкло думать о транснациональных компаниях как о заведомой угрозе трудовым правам работников. Потому что примеры, увы, есть. Не будем называть конкретные бренды, но достаточно обратить внимание на некоторые торговые сети или на автопроизводителей. Однако не стоит думать, что это — правило. Аргумент прост: обстановка на предприятии, о котором мы расскажем, является не исключением из этого «правила», а примером нормы. Примером, само собой, для других работодателей.
ООО «КНАУФ ГИПС» — один из крупнейших налогоплательщиков Московской области и крупный работодатель для жителей Красногорского района. За прошлый год предприятие перечислило в консолидированный региональный и местный бюджет 793 млн рублей, за первый квартал 2020 года — 106 млн рублей.
ДАЛЕЕ — БЕЗ ОСТАНОВОК
Выехать за пределы Москвы, когда еще не объявили о конце режима самоизоляции, казалось маленьким чудом. Пусть буквально перешагнуть через МКАД, но все же — свобода! К тому же Красногорск летом не менее чуден, чем Днепр при тихой погоде у Гоголя. Густая зелень, из которой выглядывают весело раскрашенные новостройки, задувающий в окно машины ветерок — все это добавляет настроения, согласитесь. Но стоит из машины выйти, и тебя отрезвляет почти тридцатиградусная жара...
А вся эта лирика имеет самое прямое отношение к насущной «физике». На проходной завода «КНАУФ», где я оказался после минут десяти нахождения под палящим солнцем, установлен интересный аппарат. К потолку подвешена специальная камера, которая автоматически определяет температуру каждого входящего. Определяет — и говорит охранникам на посту, причем говорит в том числе буквально, голосом. Совсем скоро я еще много раз смогу убедиться в том, что на этом предприятии стремятся автоматизировать все, что только можно. Кажется, дай им волю — и они автоматизируют саму автоматизацию!
Камера тем временем показывает страшные 38 градусов... В голове мгновенно проносятся мысли: командировка сорвана, репортажа не будет, зато будут две недели карантина за высоким забором. Но люди на то и люди, что все-таки умнее машин — благодаря жизненному опыту. В руках сотрудника безопасности появляется контрольный измерительный прибор — портативный, но тоже дистанционный термометр. Для местной охраны я, по-видимому, не первый такой «больной» за сегодня. Буквально за минуту я остываю в прохладном фойе до своей нормальной (и реальной!) температуры и прохожу дальше. В общем, мы слишком долго ждали лета, но все же берегитесь от солнца, товарищи. Не то еще на работу не пустят.
На территорию Красногорского завода работников пускают, рассказывает начальник производства «КНАУФ-Профиль» Михаил Бойков. Но при этом всех, кого можно было, перевели на режим удаленной работы. Это в основном коснулось административного персонала: кадровики, бухгалтеры, юристы, сотрудники отдела продаж и так далее.
Что касается трудящихся непосредственно на производстве, то, например, в цехах металлических профилей и цементных смесей, которыми руководит Бойков, смена состоит всего из пяти и одиннадцати человек соответственно: автоматизация, как было сказано выше. При этом, конечно, завод обеспечивает всех своих сотрудников медицинскими масками и перчатками, во многих местах можно воспользоваться сани- тайзерами.
— Можно сказать, что непосредственно из-за коронавируса производство останавливать нам не приходилось, — добавляет председатель профкома ООО «КНАУФ ГИПС», специалист по промышленной безопасности предприятия Валерий Се- веринов. — Останавливали только на некоторое время из-за того, что склады были переполнены, новую продукцию просто негде было бы хранить.
К слову, остановка на предприятии была и в профсоюзной работе. Точнее, конечно, на той самой производственной площадке, где сейчас расположен «КНАУФ». В советское время здесь уже работал завод по производству гипсокартона, но, как и многие другие предприятия Союза, к началу девяностых годов пришел в совершеннейший упадок. И когда в 1993 году пришли немецкие инвесторы, старое предприятие де-факто перестало существовать. Профсоюзная первичка тоже была ликвидирована.
Профсоюз работников строительства и промышленности строительных материалов в лице первички ООО «КНАУФ ГИПС» появился на заводе в 1999-м, когда еще не умолкло эхо дефолта предыдущего года. И «старое» предприятие наверняка не пережило бы кризис, а новое, с другим собственником, продукцией и подходу к производству — еще как пережило, как видите. А его работники сделали вывод, что им нужен профсоюз (вместе в любой кризис легче).
— Совсем уж острой, экстренной необходимости в том, наверное, не было, но трудности были в целом, как и по всей стране, и коллектив решил создать профсоюзную организацию, — вспоминает Валерий Севери- нов, который работает на «КНАУФ» уже 25-й год.
Нынешний председатель профкома вступил в профсоюз не сразу при его создании, а свою должность занимает уже 12 лет. На вопрос, что же побудило присоединиться к профсоюзной ячейке, отвечает, что время в начале века было-таки «трудное, неспокойное, кризис за кризисом, и защита людям была нужна, и необходимость объединяться».
Были, говорит Валерий Федорович, и некие опасения о дальнейшей судьбе рабочих и предприятия. Но — «слава богу, не оправдались».
— Нынешний работодатель очень в этом плане скрупулезно работает — социальное партнерство на должном уровне. Каких-то нарушений с его стороны, чтобы был повод вот прям бороться, — такого нет. У предприятия грамотный руководитель, с профсоюзом работает очень четко, — продолжает предпрофкома. — Еще не было случая, чтобы я подошел к директору с каким-то вопросом, а он бы мне сказал, что ему некогда. «Всегда пожалуйста, заходите по любому вопросу».
Кстати, насчет грамотности руководителя, просто чтобы проиллюстрировать тезис. Если вспомнить тот же кризис 1998 года, то рубль тогда подешевел по отношению к доллару в четыре раза. А «КНАУФ» производил в числе прочего гипсокартон. Уже из названия материала видно, что он делается из двух составляющих. Так вот, если гипс завод имел местный, российский,
то качественного картона не было, его закупали в Германии. При падении курса дорожает и этот картон, а значит, и конечный продукт в целом. А у кого будут на него деньги в такой кризис? Но собственники «КНАУФ» как в воду глядели — на одном из заводов в Ленинградской области стали производить свой картон, не уступающий по качеству тому самому, немецкому.
— Когда грянул кризис и импортные стройматериалы сразу подорожали в четыре раза, у нас этого не произошло, мы остались в той же ценовой категории, — поясняет руководитель службы корпоративных коммуникаций группы «КНАУФ Восточная Европа и СНГ» Леонид Лось.
Обратите внимание: в результате описанной операции немецкий производитель картона потерял крупного заказчика, но все равно было решено локализовать производство сырья в России, чтобы обезопасить себя. Отчего-то думается, что это решение было результатом не только строгих экономических расчетов, но и понимания ответственности перед работниками. А чтобы долго не раздумывать, можно заглянуть в коллективный договор.
К0ЛД0Г0В0Р — ЗАЛОГ ЗДОРОВЬЯ. СОЦИАЛЬНОГО
— Посмотрите в большинство коллективных договоров — они просто переписаны с Трудового кодекса! Стороны просто декларируют, что будут выполнять ТК, — говорит Валерий Северинов. — У нас другой подход. Мало того что у нас ТК вообще никогда не нарушается — мы всегда ищем что-то, что можно включить в колдо- говор сверх кодекса, и по этим вопросам всегда договариваемся.
Помимо прочего (см. справку) очень большое внимание уделяется на предприятии безопасности труда. Так, работодатель обязуется ежемесячно проводить трехступенчатый контроль состояния охраны труда, выдавать работникам сертифицированную спецодежду, обувь и другие СИЗ, смывающие и обезвреживающие средства (вне зависимости от всяких эпидемий, заметьте). Ну и, как бонус, работникам не грозит обезвоживание: каждому доступна газированная минералка.
— У нас ряд позиций есть в кол- договоре, которых в Московской области вообще нет [ни у кого больше], — не скрывает гордости Валерий Северинов. — ТК говорит, что надо доплачивать за ночные часы 20%, а мы доплачиваем 40%. Ладно, может быть, кто-то и доплачивает сверх этого тоже, но такого понятия, как доплата за работу в вечерние часы, — этого точно нет ни у кого, а у нас есть.Впрочем, такие доплаты — следствие не просто какой-то щедрости работодателя, а необходимая, оправданная мера. Мы уже говорили о том, что ввиду автоматизации производства смена в цеху состоит максимум из пяти человек. Но это же, с другой стороны, означает, что на одного человека (вместо условных десяти, пятидесяти и так далее) приходится больше нагрузки, которая сильнее ощущается в вечерние и ночные часы. Чем выше уровень автоматизации, тем квалифицированнее работник и тем выше его ответственность. А значит — и вознаграждение за труд.
— Вы увидите, что у нас огромные площади, но людей работает не десятки и сотни, как на других предприятиях, а максимум пять человек в каждом цеху, — подтверждает Северинов. — Там сложное оборудование. Эти доплаты — деньги оправданные, и работодатель идет на это. Мы предлагаем, договариваемся. Директор считает, что да, вполне можно рабочим доплачивать.
Тут можно вспомнить о многолетнем дискурсе вокруг возрождения былого престижа рабочих специальностей. Вот подумайте: речь выше идет не об ученых в белых халатах, с прическами а-ля «я у мамы Эйнштейн», не о рекламном агенте или, прости господи, стендап-комике. Это формовщики, водители погрузчиков, операторы конвейеров, резчики по металлу и другие работяги. (Средний их возраст на «КНАУФ ГИПС» — всего 44 года.) А средняя зарплата у них — под 100 тысяч рублей в месяц. Что же из этого следует? Наверное, то, что не дискутировать надо, а заниматься реальной модернизацией производства и созданием новых таких производств с нуля. Тогда и профессиям почет, и собственнику выгода (не в убыток же себе «КНАУФ» все это делает).
СПРАВКА
Согласно коллдоговору, среднемесячная зарплата в ООО «КНАУФ ГИПС» не может быть ниже пяти прожиточных минимумов по Московской области (сейчас один ПМ для трудоспособного населения в Подмосковье — 13 844 руб.). Установлены доплаты: 20% — за работу в вечернее время, 40% — за работу в ночное время. Выплачивается матпомощь при уходе в отпуск, в случае смерти близких родственников на погребение, при рождении ребенка. Выплачивается единовременная компенсация при выходе на пенсию. Оказывается материальная помощь пенсионерам, отработавшим на предприятии больше 10 лет и ушедшим на пенсию с предприятия (к Новому году, Дню защитника Отечества, Международному женскому дню, Дню Победы).
При наличии финансовых средств оплачиваются билеты и подарки на новогодние елки для детей работников (до 14 лет); оплачивается не меньше 30% стоимости путевки в летние детские лагеря. К Новому году, юбилеям, 8 Марта и 23 Февраля работники поощряются подарками. Оплачивается высококвалифицированная медицинская помощь при угрозе жизни или тяжелом заболевании работника или члена его семьи, если таковое невозможно в рамках ОМС. (И это далеко не все.)
По словам Михаила Бойкова, многие пытаются подделать металлические профили, выдавая их за продукцию КНАУФ. Поэтому компания постоянно придумывает новые степени защиты своего товара. На фото слева: в учебном центре КНАУФ обучаются не работники предприятия, а его клиенты — важно уметь правильно использовать стройматериалы.
НЕ МОЖЕШЬ — НАУЧИМ, А НАДО — ПОМОЖЕМ
Политика предприятия заслуживает внимания, причем в плане не только общения с работниками, но и с клиентами. Тут придется оговориться, что «Профсоюзный журнал» не получает за подобные репортажи денег от предприятий, которые посещает, так что сейчас будет не реклама. Чуть ниже вы поймете, что практика «КНАУФ» может быть (увы, иногда при печальных обстоятельствах) социально значимой.
У предприятия есть свой учебный центр. Правда, обучают там не своих работников, а клиентов. Они там за несколько дней проходят курсы правильного обращения с продукцией завода в теории и на практике. Курсы бесплатные: очевидно, это такой способ привлечения покупателей и популяризации своей продукции. С другой стороны, как сообщает пресс-служба предприятия, «обучение могут пройти как профессиональные строители, архитекторы, проектировщики, дизайнеры, так и не имеющие отношения к отрасли люди, интересующиеся современными строительными технологиями».
— Научим штукатурить. Мы гипсокартон производим и профили металлические — мы учим делать перегородку из металлического профиля и из гипсокартона. Обучение у нас идет качественно, по различным категориям, два-три дня — такие краткосрочные в основном курсы. Там и теорию читают, и практику дают. До обеда — лекции в классе и ответы на вопросы по теме, после обеда занимаются конкретно тем, что изучили, — объясняет Леонид Лось. — У нас все-таки материалы сложные, и чтобы правильно сделать тот же подвесной потолок, чтобы он не обрушился, чтобы правильно использовались крепления и так далее, нужно этому всему обучить.
Из всего этого логично вытекает и то, что на заводе есть специалисты, способные проводить такое обучение. Они, например, «выезжают как мастера-демонстраторы на какие-то большие стройки», говорит глава службы корпоративных коммуникаций. Одной из таких строек стал, например, инфекционный центр в Новой Москве, построенный в рекордные сроки весной. То есть специалисты предприятия внесли свой вклад в борьбу с коронавирусом.
Те консультации, надо полагать, были бесплатными, но вообще торговля строительными технологиями — это еще одно направление работы «КНАУФ». Так, его дочерняя компания ООО «Новый дом» продвигает технологию строительства модульных сооружений. Идея не то чтобы новая в мировых масштабах, но для России точно все еще в диковинку. А идея проста: дом как бы собирается из «кубиков» вместо привычного нам возведения стен из отдельных стройматериалов на строительной площадке (это если не вдаваться в излишние здесь подробности).
А если совсем грубо — вот кухня, мы к ней приставляем спальню, слева ставим гостиную и прихожую с санузлом, сверху еще блоки с комнатами, а потом ставим крышу, целиком. Я видел такой двухэтажный блочный коттедж на территории завода, он там выставлен как образец, но может иногда использоваться под проведение каких-нибудь мероприятий. Внутрь мы на сей раз не попали, но снаружи выглядит довольно мило. Стоит там уже пять лет, и в дождь, и в град, и в ураганный ветер, о котором нас постоянно в эсэмэсках предупреждает МЧС. Говорят, собрали в течение суток. Честно — верится с трудом, но говорили с неподдельной гордостью, так что пришлось поверить. Но вернемся к основному производству и основному предприятию.
— Обычно мы по своей работе сталкиваемся с нарушениями трудового законодательства со стороны транснациональных компаний. А вы рассказываете о таких высоких надбавках, о зарплатах... — обращаюсь я к своим собеседникам.
— На производственных предприятиях такого нет, мы своими кадрами дорожим. Это в торговле, например, там другие правила, — предполагает Леонид Лось.— Я здесь 25-й год работаю, и уже тогда, даже в «лихие» 90-е, всегда была белая зарплата, — добавляет Валерий Северинов. — Понятия «серого», второй бухгалтерии — никогда не существовало на предприятии, у нас всегда была белая зарплата. И с той суммы, которая была названа, платятся абсолютно все налоги. Это не просто большая зарплата, это еще и большие деньги для государства.
|
С производства гипсокартона начиналась история всей транснациональной корпорации, это направление развивается до сих пор. На фото справа: контроль качества на всех этапах производства — принцип каждого уважающего себя предприятия. |
— В профсоюзе у нас состоит, к сожалению немного людей — примерно 10%, или около сорока человек, — рассказывает по пути в цех металлических профилей Северинов. — Но раз вы работаете в таком издании, то, наверное, должны понимать, что при таких высоких зарплатах мотивация у людей падает: у меня и так все есть, у меня и так все хорошо. А Трудовой кодекс наш таков, что все, чего профсоюзы добиваются, распространяется на всех работников.
Все работники цеха сейчас на месте, но большое помещение ангарного типа выглядит пустым: не заметить здесь пятерых человек очень просто. Тем более, как объясняет начальник цеха Михаил Бойков, каждый работник занят максимально (это к вопросу об обязанностях и ответственности, о чем говорилось выше). И в самом деле: вот у режущего станка сосредоточенно ходит «от кнопки к кнопке» один, разъезжает туда-сюда на погрузчике (каре) другой — от работы не оторвать. Бойков (начальник!) пытается остановить для беседы с журналистом молодого мастера, но тот скороговоркой объясняет, что торопится по делу, и Михаил Юрьевич понимает его с полуслова: дело, безусловно, важнее. Так что приходится показывать предметы, а не «рассказывать» людей. Но и пейзаж для многих может оказаться понятнее, чем портрет:
— Вот, смотрите: первый стенд у нас всегда об охране труда, — показывает Бойков на четыре цветных плаката за плексигласом, расположенных напротив большого агрегата конвейерного типа. — Безопасность работников — приоритет. У нас везде прописано, что первоочередное — это здоровье работников, и только на втором месте — выпуск качественной продукции. Виталий Евгении, запусти, пожалуйста, оборудование — мы коллегам покажем! Спасибо! — просит показавшегося в поле зрения сотрудника Михаил Юрьевич. И продолжает: — Это меры безопасности, которые вводятся не только у нас в Красногорске, но действуют по всему миру. Второе — это «уголок качества»...
Наедине (но не по секрету) пред- профкома Северинов говорит про Бойкова, что тот дошел до позиции руководителя двух цехов, начав на этом же заводе простым оператором. Но для полноты картины (все же от жанра портрета далеко не ушли) стоит сказать, что на вид — это человек самое большее немного за сорок, хотя и с редкой сединой. К тому же явно любит пошутить. А еще явнее гордится своим (и общим) делом — довольную рабочую улыбку невозможно скрыть даже за защитной медицинской маской. В общем, кажется, тот же мастер, только в профиль. Но больше все-таки анфас, если вы понимаете, о чем я.
Тем временем Северинов показывает на огороженные помещения в цеху — похоже на то, как если бы офисный open-space решили разбить на «кварталы». В каждом огороженном пространстве режется металл. Предпрофкома объясняет: звук при этом дикий, и изначально решили, конечно, всех обязать работать в наушниках. Но рабочие стали жаловаться на то, что все время быть в наушниках просто некомфортно Тогда приняли решение: огородить станки, а наушники носить только внутри этих «комнат». Естественно, предварительно измерив уровень шума внутри и вовне. (Заметим, что спе- цоценка условий труда на «КНАУФ ГИПС» проведена абсолютно на всех рабочих местах.) Оказалось, что «в коридорах» шум вполне допустим, и там можно ходить без наушников. Результатов СОУТ я не видел, но могу сказать, что даже мой старенький аудиоплеер, который я использую как диктофон, смог записать при этом уровне шума речь моих собеседников вполне внятно.
А мы переходим в цех производства строительных смесей. Снаружи, между цехами, жара, но и здесь правила безопасности превыше всего: ждем все под тем же палящим солнцем (избитый оборот, но эстеты смогут предложить только одну альтернативу — «жарящим»), пока откроется шлагбаум перед рельсами, перегородивший нам дорогу. Здесь только что проехал тепловоз (некоторые грузы вывозятся со складов в железнодорожных составах), и пройти под шлагбаумом, кажется, не только безопасно, но и логично — изжаримся же тут стоять! Но нет: стоим, беседуем о тепловозах и контрафакте продукции. И такой выбор я как профсоюзный журналист, безусловно, одобряю и ценю.
— Участие человека сводится к работе оператора. Это человек, который осуществляет правильные соединения, — рассказывает Михаил Бойков. Мы стоим перед входом в цех, куда как раз подъехала цистерна со смесью. К ней подсоединили шланг, и мощный насос закачивает смесь наверх, в башню, похожую на элеватор. — Все, что надо сделать человеку, это подвести «материаловоз» к нужной точке. Дальше все делается автоматически.Конечно, возникает вопрос: как повлияла такая всеобъемлющая автоматизация производства на численность штата работников? Предпрофкома Валерий Северинов утверждает, что незначительно. Сокращать число работников приходилось во времена экономических кризисов, когда сокращались и объемы производства. И то — не массово, поскольку предприятие было нацелено на автоматизацию изначально и в принципе не имело сколь-нибудь «огромного» штата.
— При этом расставались по-до- брому, выплачивали зарплату за полгода вперед. По сокращению, когда полагается выплачивать две зарплаты, практически никто не уходил, — говорит Валерий Федорович. — Более того, когда производство после очередного кризиса опять расширялось, те же самые работники приходили к нам снова. Мы оставляли их контакты и при первой возможности снова приглашали на работу. Они ведь уже аттестованы, обучены — таких работников жалко терять.
Заходим в цех и в первую очередь видим конвейер (автоматический, конечно) — по нему движутся поддоны, заставленные мешками с сухими смесями. Вряд ли кто-то не знает, но все же: это такая «мука», которую вы разбавляете водой, чтобы получить штукатурку. Манипулятор поднимает поддон, а наверху механические руки уже растянули полиэтиленовую пленку, чтобы не дать мешкам рассыпаться в стороны при транспортировке и защитить от непогоды. Причем руки-то умные: сами определяют габариты груза на поддоне (они зависят от объема мешков со смесью) и натягивают как раз по размеру.
Дальше погрузчики доставляют поддоны на склад. Но то сухая смесь, а другой аппарат упаковывает уже пластиковые банки с жидкой. С грунтовкой, например. И если мешки можно наваливать друг на друга почти бесконечно, то банки — помнутся, их на поддоне ряда по три в высоту всего, и один на другой поддон не поставишь. Зато в цеху поставили так называемые «гравитационные стеллажи».Это ряды полок (в данном случае в четыре яруса), которые имеют некий небольшой наклон. И когда погрузчик выставляет поддон на полку, он сам собой тихонечко, осторожненько укатывается в самую глубину полки. А за ним еще один, а за ним еще один, как говорится в детской считалке. Фишка в том, что «самая глубина» полки является таковой, если смотреть из отдела погрузки. А из отдела отпуска готового товара клиентам — самое что ни на есть ее начало.
В результате получается, что какую банку ты первой произвел, ту первой и продашь, она не будет застаиваться и терять срок годности. Кроме того, обращает внимание Бойков, эти самые гравитационные стеллажи разделяют цех на две части и не дают пересекаться погрузчикам, что позволяет избегать аварий (иначе нет-нет да и столкнутся, раньше бывало). Но снятие тары с конвейеров — это уже конечная стадия производства, и начальник цеха ведет нас по узким лестницам наверх, туда, где умная машина фасует в мешки сухую смесь.
— В автоматическом режиме идет фасовка готовой продукции, и только после того, как машина определяет, что вес соответствует заявленному, продукция идет дальше, — рассказывает он.
А сама машина отчего-то кажется похожей на знаменитый барабан из телепередачи «Поле чудес». Только все секторы на этом барабане равнозначны: наполненный мешок с сухой смесью. Проходит круг, и он выталкивается дальше на конвейер. Кажется, никакого обмана. Поле чудес в стране без дураков. На такой работе, с роботами, ценятся умные люди.
Павел ОСИПОВ
